Первая попытка накраситься самостоятельно закончилась примерно так же, как у эльфиек из «Ларе-и-т'аэ»:
«
- Ой, а это что такое? - с искренним интересом спросила Наэле, указывая на ряды шкатулок и скляночек, выстроенные на небольшом столике.
Ответом ей было молчание настолько сдавленное, словно хозяйки Мозаичных покоев проглотили не только язык, но и зубы - и теперь эти зубы никак не хотят пропихнуться в глотку.
- Этим раскрашивают лицо, - негромко сообщила Шеррин.
- А зачем? - невольно удивилась Илери.
читать дальше- Чтобы быть красивее, - слегка оправившись от непонятного Илери ошеломления, пояснила одна из девушек, с виду самая молоденькая.
- Это такие чары, да? - восторженно догадалась Наэле.
- Это у вас чары, - возразила девушка, - а у нас косметика.
- Но у нас нет таких чар, чтобы стать красивее, - еще больше удивилась Илери. - Никогда про такие не слышала.
- Вааше высочество... - начала было все та же девица и, сбившись с почтительного тона, выпалила, распахнув глаза, - так вы и правда такие на самом деле? Ну... такие, как выглядите?
- Конечно, - удивленно произнесла Джеланн.
При этом ее слове у девушек разом сделались такие лица, что Илери даже немного стало их жаль, и вдобавок к жалости этой примешивалось нечто очень неприятное. Ей всегда было тяжко на душе, когда кто-то в ее присутствии начинал отворачивать или как-либо иначе прятать лицо, находя его недостаточно красивым. Каждый прекрасен по-своему, на ему только одному присущий неповторимый лад - что за нелепость мериться красотой, будто красивая внешность - это некий пограничный столб, до которого непременно нужно добежать, причем непременно первым! Эти глупые девчонки затеяли обогнать Шеррин, затеяли выиграть состязание без усилий - и теперь мучительно страдают, завидев у вожделенной границы тех, кто успел раньше, обогнав их безнадежно и непоправимо... их терзает сущая глупость, но терзания от этого не перестают быть настоящими, настолько настоящими, что Илери от них почти больно... глупые девчонки! Может, и не такие мерзкие, как ей показалось спервоначалу, но донельзя глупые.
- А все-таки как этим пользуются? - спросила Наэле, открыв перламутровую коробочку и с изумлением глядя на нежно коричневую массу с легким жемчужным отливом.
- Берешь кисточку, зеркало и рисуешь то, что тебе нужно, - объяснила Шеррин, ибо риэрнские девушки снова утратили дар речи.
- Так? - Наэле в четыре взмаха кисти изобразила на правой щеке утку, взмахнувшую крыльями.
- Совсем даже не так, - расхохоталась Шеррин. - Но это неважно. Так гораздо интереснее. Это лучше, чем глаза подрисовывать.
- Ну, не скажи, - возразила Джеланн, рисуя глаз на подбородке - лукавый и чуть прищуренный. - Глаза этим тоже рисовать очень весело.
Одна из девушек охнула - но не придушенно, как могла ожидать Илери, а по-детски азартно. Ее товарки принялись шикать на нее, однако запоздали.
- А что ты обычно рисуешь? - мирно спросила Наэле, протягивая ей кисточку.
- А у меня есть идея, - задумчиво произнесла Илери, внимательно глядя в зеркало и откидывая волосы назад.
Когда полтора часа спустя Лерметт, услышав от словоохотливой служанки о том, как ее высочество уволокли за собой наглые риэрнские девки, опрометью ринулся в Мозаичные Покои, зрелище он там застал дивное. Можно сказать, почти невероятное. Во всяком случае, еще ни одному человеку, хоть сколько-нибудь близко знакомому с эльфами, не довелось похвалиться тем, что он видел хоть что-либо отдаленно похожее.
Несчастные риэрнки, по большей части полностью утратившие свою столь красочно описанную наглость, испуганно жались по углам. Несколько из них, самые смелые - а может, самые безумные - под водительством Наэле трясущимися руками рисовали у себя на лицах всякие всякости... насколько Лерметт мог понять, самыми роскошными из всех снадобий подобного рода, какие только попадались ему на глаза. А попадались они, прямо скажем нечасто - ну где воин, дипломат и король может увидеть то, чем женщины по утрам красоту наводят... то, что они прячут от мужского взора под семью замками? Чтобы знать толк в белилах, румянах и пудре, надо быть женатым... ну, или по крайней мере иметь сестру, которая объяснит таки любимому брату, которая из окружающих его красоток взяла свою красоту от природы, а которая - из баночки. Но у Лерметта не было жены, и сестры у него тоже не было... и как женщины красятся, он никогда в жизни не видывал... а уж как они разрисовывают себе лица непонятно чем, не видывал тем более - даже в кошмарном сне.
Лицо Джеланн расцвело глазами - синими, карими, серыми - и, когда она улыбнулась при виде Лерметта, иные из этих глаз широко распахнулись ему навстречу, иные же привередливо сощурились. И так же точно взмахнули нарисованными крыльями птицы на щеках Наэле. Травы, цветы, улыбки... а посреди этого многокрасочного, приветливо улыбающегося безумия восседала смешная кукла из некрашеного дерева, но почему-то в парике - будто без нее рехнувшийся водопад картинок оказался бы все-таки недостаточно сумасшедшим.
Потрясенный Лерметт хотел было выговорить хоть что-нибудь - и не мог.
Деревянная кукла повернула к нему свою точеную головку.
- Правда, замечательно? - радостно спросила она голосом Илери.
»
(с) Элеонора Раткевич, она же Ela